Ампутация на уровне голени с анестезией III категории сложности

а консультации и исследования у других специалистов! Помимо профессионализма очень хочется отметить человеческие качества всех сотрудников — ст. мёд.сестра Инна Фёдоровна (спасибо ей за заботу, сопровождение и позитив), мёд.сестра Светлана (спасибо за уколы и процедуры, сделанные аккуратно и безболезненно, за поддержку), Ирина (спасибо за заботу, за всегда горячее питание, готовность помочь). Так же хочется отметить заботу медсестёр из отделения реабилитации, которые заботились о нас в выходные дни! Пребывание в больнице, как ни странно, оставило только приятные впечатления, не смотря на проблемы со здоровье. Спасибо Вам большое за такой персонал!!!!

я на реабилитации

сь к Ирине Николаевне Кочетковой. После проведения переливания донорской крови мой отец чувствует себя очень хорошо.
Выражаем также благодарность медицинским сестрам отделения за их теплое и чуткое отношение к больным.
Желаем всему замечательному коллективу 1 терапевтического отделения здоровья и всего самого доброго!!!!

С уважением
Ольга Анатольевна

ению! Очень доброе и теплое отношение! Это редкость в наших больницах.

учше йод,чем операция!!!Даже если эффект быстро не наступил,лучше подождать,чем резать!!! Не бойтесь радиоактивного йода,он лечит и вреда от него нет!!!

ванную местность — больницу № 13.

Зашел в помещение. Осмотрелся. Тут ко мне пришел демон и начал шептать в левое ухо: «Стас, не надо. Это обычный фурункул, у тебя уже был однажды такой и все было нормально. У тебя бы сейчас была температура или еще чего-нибудь подобное. Иди домой, никто не узнает, что ты здесь был. Давай.»

Ответ появившегося ангела был кратким и действенным. Он просто ниспослал в мою ногу немного смачной боли. Ладно-ладно, что я зря ехал что ли? Надо уж мужиком то побыть немного.

Захожу к хирургу. Им оказывается старый и злобный человек, уставший от жизни вообще и этой работы в частности.

— «Че с тобой?»

— «Фурункул»

— «Показывай»

Ну я и показал. Выяснилось, что это карбункул, уже достаточно плохо выглядящий. Что требуется достаточно срочная операция, дабы я сделал все сегодня же. Задача была следующая — поехать в больницу, дежурящую по месту жительства. Полис у меня отсутствует, и все люди, кто носили на себе белый халат непременно меня за это гнобили. Я обзвонил всех с плохой новостью о ближайшей операции и стационаре, поехал домой. Вскоре домой приехала Ксенька, которая раньше ушла с работы.

Было решено отправиться обратно в 13-ую больницу, чтобы не испытывать проблем с полисом и получить достойный сервис. Собрав вещи для пребывания в больнице, я и Ксюшка вызвали такси, а мама попутно ехала туда с работы в центре города.

Глуповатый таксист на битой 14-ой неуместно кичился и шутил, а я пережевывал безумное волнение и нервозность, т.к. это моя первая операция, а я думал, что за жизнь под ножом не окажусь. Трясся. Ксенька приободряла и успокаивала меня как могла.

Приехали в больницу, начали шататься по корпусам и весям, узнавать, что? где? когда?. В регистратурах нас умело отфутболивали друг к другу, пока не остановились в основном приемном покое больницы, куда привозят всех, кому стало плохо в автозаводском районе. Там меня живо записали и усадили ждать хирурга, который был на операции. Сели мы с Ксенькой ждать, вскоре к ожиданиям присоединилась мама.

Мы сидели достаточно долго, больше, наверно, полутора часов. Шутили, приободрялись, поддерживали, волновались. Тогда я и запостил предыдущую запись вк.

Зашел хирург, громогласно окликнув мою фамилию над приемным покоем. Я отозвался и был выведен в смотровой кабинет, где требовалось оголить свой карбункул для последующего изучения. Изучение было недолгим. Вскоре ко мне подошла медсестра и указала мне путь к операционным.

Ксюша, мама и я заходим в святую святых. Далее можно включать камеру и снимать фильмы ужасов. Лестница Иакова, например, снималась в подобном помещении. Это советская, почти, военная больница, с, убивающим взгляд, кафелем, старыми приборами, гудящим светом, железными дверями и лежащим рядом бомжом, из под которого течет лужица желтого цвета (это не шутка). Директива — раздеться до трусов, одеть тамошний джинсообразный халат и резиновые тапки-лодки. Вернулась медсестра, открыла операционную, уложила меня на стол, на который я, мягко говоря, не помещался. Ксюша и мама остались за дверью, которая была почти открыта. Пришел хирург.

Это был парень, немного старше меня. Приятной наружности блондин с голубыми глазами и стальными нервами. Доверия он у меня особо не вызывал, но кто меня спрашивает.

Он, при помощи медсестры, эффектно одевает перчатки. В его руках ножницеобразный зажим, на котором марля с йодом для дезинфекции. Он мажет мне всю ногу, один раз смачно заехав мне по карбункулу, на который мне даже дуть больно. Берет два шприца с местной анестезией, то бишь, новокаином, иии вонзает мне в ногу. Боль очень сильная, но я издаю лишь тсыкающие звуки, ибо это во благо мне для обезболивания. Я увидел в руке голубоглазого блондина скальпель, похожий на обычные советские лезвия. Рука взметнулась над моей ногой и…

Надо мной была эта старая советская вентиляционная квадратная труба, в которой отражался свет от операционной лампы. Слева от меня была фанерная стена, внутри которой была непонятная дырка, в которую можно разглядеть непонятную мне резиновую трубку. Я не знаю, как эта фанерная стеночка выдержала мои сильнейшие удары кулаком, но она выстояла. Моей задачей было не шевелить ногами, ибо мало ли что я мог натворить, но боль была слишком адской. Я никогда так не кричал и не сходил с ума. После операции хирург объяснял моей заплаканной маме и остолбеневшей Ксюше, которые все слышали и были вне себя от страха и всего подобного, что анестезия не действует на гнойные раны. Что ж, приятно узнать. Меня резали минут 25. Каждый раз, когда блондин убирал скальпель от моей ноги, а длилось это секунд 5, я испытывал непередаваемое счастье, начинал смеяться и шутить, чтобы через пять секунд снова окунуться в атмосферу адской боли. Я кусал накидку, которая лежала на моей груди, бил по стенке и столу, сквозь крик спрашивая хирурга, вколол ли он мне новокаин, на что получал следующий ответ:

«Кто ж тебе его вколет?»

— сколько надо было заплатить за общий наркоз?

«да ну его»..

В конце действа он достаточно жестко воткнул мне какую-то марлю, видимо дренаж и сказал магические слова.. «всё, бинтуйте». Снял перчатки и выскочил из операционной. Сочувствующая медсестра, вертела вокруг меня бинты, а первый вопрос, который я задал — слышали ли мои женщины этот ужас, или были предусмотрительно выведены. Ответом послужили слезы и всхлипывания мамы, доносящиеся от двери в операционную. Сестра домотала бинты и призвала меня «встать и идти» аккуратненько. Я это делать боялся, повязка кровила, мышцы атрофировались, но боли не было (точнее была, но после недавних событий это была не боль). Вернулся хирург, сказал, что кровь на повязке — брехня, и чтобы я завтра бежал к участковому хирургу и перевязывался.

— А госпитализация как же?

— ну или валяйся у нас две недели!

— мне бы пару дней

— никто не положит тебя на пару дней.

- мда..

понятно, что такая постановка вопроса предопределяла мой выбор в пользу амбулаторного лечения.

Мне выдали огромную справку с рецептурой и прочими радостями.

Был отвезен домой на такси, где сейчас и пребываю, фактически, не двигаясь. У меня сейчас на ноге солидная открытая рана, вчера я доползал до перевязки, котору делать невероятно больно (хотя, конечно, не так..).

Вот так..) Зато, быть может, а скорее точно, мне спасли ногу и возможно жизнь. Странно было бы умереть из-за такой фигни… от большого прыща. Обратился я невовремя, конечно, а с большим опозданием. И результатом этого стало вышеописанное и мое настоящее, заключающееся в лежании на кровати с огромной кровавой повязкой на ноге, нытье по поводу постоянной боли и ничего-не-деланьи, по той же причины. Ждем заживления оставшейся огромной открытой раны на моей левой ноге.

Хочу сказать спасибо хирургу, который меня оперировал. Это ж какие стальные нервы надо иметь (ну или он садист, что не исключено). Доброй медсестре. Моей любимой Ксюше, которая все это время была со мной, а сейчас обхаживает бедного инвалида :) Ну и конечно моей маме за поддержку и боязнь за меня.